Когда сниму я эту маску?
Когда болеть всё перестанет?
Когда закончат эту сказку?
Когда мне жизнь понятной станет?
А я сижу на этом стуле,
Опутанная проводами.
Верёвки крепко затянулись:
Вторыми венами мне стали.
Когда дорою я могилу,
Когда я лягу и усну?
На свет уже я вряд ли выйду,
Навряд ли зеркала коснусь.
Мне руку друг подаст…напрасно…
Я улыбнусь, но может быть
Однажды, в летний день прекрасный
Я крикну: «Есть же смысл жить!»
Но ради капли эндорфина
Я не жалею своих нервов.
Моя родная гильотина,
Моя убийца всех секретов.
Я улыбаюсь перед казнью,
Которую не отложить.
Мне кажется, что я всё знаю,
И я твержу: «Есть смысл жить!»

Когда болеть всё перестанет?
Когда закончат эту сказку?
Когда мне жизнь понятной станет?
А я сижу на этом стуле,
Опутанная проводами.
Верёвки крепко затянулись:
Вторыми венами мне стали.
Когда дорою я могилу,
Когда я лягу и усну?
На свет уже я вряд ли выйду,
Навряд ли зеркала коснусь.
Мне руку друг подаст…напрасно…
Я улыбнусь, но может быть
Однажды, в летний день прекрасный
Я крикну: «Есть же смысл жить!»
Но ради капли эндорфина
Я не жалею своих нервов.
Моя родная гильотина,
Моя убийца всех секретов.
Я улыбаюсь перед казнью,
Которую не отложить.
Мне кажется, что я всё знаю,
И я твержу: «Есть смысл жить!»

Я просто представляю себе в голове картину, а потом описываю её стихами. Какой бред в голове, такой же и в стихах.
А у меня стихоплётство.